В этом году в новостные ленты и расходные статьи бюджета попали отрасли промышленности, о существовании которых в РФ мало кто помнил. Этими «гадкими утятами» долго пренебрегали, и к их активному развитию государство перешло не от хорошей жизни. Главное, что сейчас власти могут им предложить,— крупный госзаказ. Однако насколько успешными в итоге окажутся попытки возродить микроэлектронику и станкостроение, создать беспилотную индустрию или развить малотоннажную химию, в основном зависит от того, смогут ли они найти себе место на гражданском рынке.

Слабые места и скрытые дефекты быстро и ярко проявляются под нагрузкой. Вот и в российской промышленности так произошло под параллельным давлением роста военных заказов, санкций и прочих ограничений. Внезапно выяснилось, что стране никак не обойтись без собственной базы в микроэлектронике, станкостроении и создании беспилотников. А малотоннажная химия, существенная часть которой оказалась забыта с советских времен, теперь интересна инвесторам, у которых проблемы с непрерывностью производственных цепочек.

Эти прежде далеко не самые популярные отрасли подсветил яркий интерес властей, в основном с оборонным оттенком, который в большинстве случаев сопровождается концентрацией управленческих решений и бюджетного финансирования. Однако пока сложно сказать, насколько интерес будет постоянным, усилия — эффективными, а средства — достаточными.

Микро в макро

Отечественная микроэлектроника уже в советское время сильно отставала от передовых западных образцов. В новейшей России это отставание увеличилось. Сейчас крупнейший и наиболее технологически передовой производитель полупроводников в стране «Микрон» работает с топологическими нормами 90–130 нм (для мирового рынка — уровень 2000 года). Этого достаточно, чтобы выпускать чипы для банковских и транспортных карт, микроэлектронику для оборонного сектора и микроконтроллеры. Но для производительных процессоров общего назначения нужны чипы хотя бы 28 нм.

Санкции в 2022 году закрыли российским компаниям и госсектору не только доступ к наиболее современным чипам, но и сильно осложнили получение даже обычных компонентов. Правительство столкнулось с необходимостью, с одной стороны, как можно быстрее модернизировать мощности полупроводниковых фабрик, а с другой — освоить выпуск высокотехнологического оборудования для производства микроэлектроники (литографы, степперы, установки травления), передовых материалов (слитков монокристаллического кремния, специальной химии, резистов), а также обеспечить разработку систем автоматизированного проектирования.

В результате, по данным «Ъ», в 2023 году появились некие сформулированные основы госполитики РФ в области развития электронной промышленности до 2030 года и дальше.

Речь в нем может идти о перевооружении заводов, освоении выпуска материалов и производственного оборудования.

В октябре на форуме «Микроэлектроника» представители Минпромторга говорили, что в 2023–2025 годах на разработку оборудования для выпуска полупроводников будет направлено около 100 млрд руб. Для отрасли это колоссальный скачок. По словам министра Дениса Мантурова, если в 2020 году бюджетные инвестиции в микроэлектронику не превышали 10 млрд руб., то в 2023 году составили 147 млрд руб., а в 2024 году запланированы на уровне более 210 млрд руб.

«Мы видим, что регуляторы стали глубже разбираться в индустрии, нарастили финансирование как в текущие производства, так и в разработку оборудования, химии, а также освоение перспективных технологических процессов»,— говорит гендиректор «Байкал Электроникса» Андрей Евдокимов.

Однако до оптимистичного «и жили они долго и счастливо» еще очень далеко.

Источник “Ъ” в одном из крупных производителей полупроводников подчеркивает, что заводам дают только льготные кредиты, тогда как дизайн-центрам — «невозвратные средства в виде субсидий, грантов и госзаказа».

Он называет ситуацию «перевернутой»: в мире именно производства получают невозвратные средства для развития. Собеседник “Ъ” в одном из вендоров электроники подтверждает, что в краткосрочной перспективе нужно наращивать именно производство: «Для выпуска техники, которая необходима для ведения боевых действий, не нужны передовые топологические нормы».

В долгосрочной перспективе, уточняют источники “Ъ”, власти будут осваивать новые технологии, но тоже целясь «в те прорывные решения, в том числе и для обеспечения работы систем на основе искусственного интеллекта, которые можно применять одновременно и в гражданском, и в военном сегменте». Вопрос в том, насколько такие приоритеты позволят отрасли заложить стабильную базу для выживания в мирное время.

Низко в высоко

Интерес к беспилотной авиации в РФ тоже подтолкнули военные действия на Украине. С конца 2022 года по поручению президента разрабатывалась стратегия развития отрасли до 2030 года, ее утвердили в июне 2023 года. Упор был сделан на масштабный госзаказ, который, как предполагается, раскрутит маховик частного спроса.

Исходно Минпромторг оценивал объем заказа государства и госкомпаний до 2030 года в 200 млрд руб., из них 100 млрд руб.— до 2026 года. К осени в министерстве уточнили план до чуть менее 190 млрд руб. до 2030 года в объеме 13 тыс. беспилотников. Предполагается, что закупаться будут все более локализованные модели за счет все более жестких требований, и доля отечественных беспилотников в госзаказе должна вырасти с текущих 25% до почти 45%. Производители с низким уровнем локализации будут отсечены от госзаказа.

Степень нынешней локализации беспилотников эксперты считают весьма условной, поскольку в большинстве своем это продукт отверточной сборки из китайских комплектующих.

Скептики опасаются, что требования Минпромторга приведут к «псевдолокализации», при этом важные компоненты, в том числе мотор и батарея, не будут производиться в РФ. Другие участники отрасли возражают, что с места в карьер импортозамещения прыгнуть было бы невозможно (см. “Ъ” от 13 июня).

Но главным опасением участников отрасли остается то, что после 2024 года бюджетное финансирование заказа может сократиться, а внимание властей к теме упадет, если уйдет непосредственная военная актуальность. При этом гражданский сегмент индустрии не успеет в достаточной степени встать на ноги, в том числе из-за несовершенства нормативной базы и существующего запрета на полеты беспилотников в регионах.

Медленно в быстро

Из всех «утят» самый печальный и «гадкий», наверное, станкоинструментальная отрасль, которая по сути не развивалась в РФ с начала рыночных реформ. Гораздо эффективнее и проще было покупать зарубежное оборудование (даже устаревшее и подержанное оно гораздо лучше отечественного). В основном российские станки применялись в оборонной промышленности, да и там не могли решать все задачи.

Возросшая потребность в производстве военной техники, а также жесткие проблемы с поставками, обновлением и обслуживанием гражданского оборудования, с одной стороны, сразу натолкнулись на нехватку мощностей и разработок, но с другой — сформировали устойчивый спрос.

Дмитрий Бабанский из SBS Consulting основной проблемой сектора называет отставание технологического уровня российской продукции. В РФ совершенно отсутствуют компетенции в части производства отдельных видов станков (например, полировальные станки, высокоточные обрабатывающие центры).

Станки иностранных поставщиков становится поставлять все сложнее — и Китай во многом так и не стал альтернативой. Во многих случаях производство даже тех станков, которые были доступны в СССР, прекращено и забыто, его нужно воссоздавать.

Отдельной задачей будет налаживание производства комплектующих, например прецизионных подшипников, гидро- и пневмосистем.

Государство помимо роста заказа сейчас субсидирует в станкостроении НИОКР и скидки на продукцию. Но в этом сегменте наименее ясно, насколько даже текущего активного уровня поддержки будет достаточно для преодоления технологического разрыва, если это вообще возможно.

Мало в много

Мало- и среднетоннажная химия в РФ оказалась в числе гадких утят исключительно по разумным экономическим соображениям. Рынок невелик, НИОКР дороги, за рубежом купить легко. Было. Специальная химическая продукция — в том числе катализаторы, специальные полимеры, реактивы, ферменты и даже йод — традиционно импортировалась из Европы и США. Почти не замеченный в публичных дискуссиях в 2022 году запрет на их поставки стал серьезной проблемой: в стране, например, останавливался выпуск белой бумаги.

Минпромторг в ноябре 2022 года составил план, включивший более 300 наименований химической продукции, подлежащих импортозамещению. С тех пор, признают участники рынка, реально начали производить в РФ только перекись водорода и несколько технологически несложных веществ (например, клеи). Владимир Путин велел правительству ускорить процесс. В конце октября Денис Мантуров рапортовал, что реализованы 19 из 47 запланированных проектов: средства химической защиты растений, герметики, продуктов промежуточного спроса для фармацевтики, парфюмерии и пищевой отрасли. Всего власти намерены направить на развитие сектора 500 млрд руб. до 2030 года, а общий объем инвестиций оценивается в 2 трлн руб.

Как следует из соотношения инвестиций, главной движущей силой должен стать частный бизнес. И, что опять же серьезно отличает химиков от прочих «гадких утят», в отрасли называют надежды вполне обоснованными.

«Отсутствие химиката, на который приходятся условные 0,01% себестоимости, парализует весь процесс, на подбор аналога в Китае уходят месяцы,— говорит один из участников рынка.— Мы смотрим, какие проблемы можем гарантированно решить, построив установки, которые будут работать в ноль или даже в небольшой минус». Другой химик подтверждает, что у руководства его компании «изменились критерии принятия решений: теперь проекту, который закрывает технологический пробел, могут дать жизнь, даже если он экономически малоэффективен».

Безусловно, смена условий может вернуть критерии к прежним принципам. Но высока вероятность, что к тому времени производства запустят и даже частично амортизируют.

Никита Королев, Айгуль Абдуллина, Ольга Мордюшенко, Ольга Никитина

https://www.kommersant.ru/doc/6428786?from=main